Памятник.

Перепревшей ваты телогрейки,
Перенедокуренной махры —
Сколько же отваги в человеке
Там, где ямы, там, где эти рвы,
 

 

Сваи, арматура, дым клубится.

Да гудок не замолкает вдруг —

То великого кого-то, мнится,

В путь последний этот волокут…

 

Мне тогда твердил нетрезвый сторож,

Хвастаясь обрубленной ногой,

Что из детства помнит только морок

Полосы своей прифронтовой.

 

Потому светлы так наши беды,

Неизбывна древняя печаль

Праздника священного победы,
Где живых и павших равно жаль.

 

Там святых уже не бьет охрана,

Там давно на пенсии конвой,

Но — для Византии — слишком рано,

А от Рима первого — уволь…

 

Спирт уже не греет в мятой кружке,

Правда эта слишком холодна,

Маршалу и старой побирушке

Вся земля могильная одна…

 

И на свете нет обширней ямы,

Обелисков плоть не сочтена,

Где бы те же звезды Магадана

Не сияли с ледяного дна.