Ну, шедевр, что тут скажешь, хотя и многим кажется, что депрессивный. А у Вас какое мнение?
Оказывается «Туринская лошадь» есть и на YouTube:: 240 комментариев
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
Два раза смотрел…
2 Тим., 294 зач., II, 20-26 «А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.»
По поводу депрессивности, то это к сожалению очень похоже на нашу реальность.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
похоже на нашу реальность
Ну, реальность сама по себе, если без Бога, неизбежно депрессивна.
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Re: похоже на нашу реальность
Да, анатомия апокалипсиса
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
Талантлив этот венгр Бела Тарр, ничего не скажешь. Его оригинальные длинные планы с минимальной монтажной склейкой создают возможность фильм не просматривать, а созерцать, отчего возникает эффект соучастия в действе. А происходит в течение шести дней деструкция Шестоднева, то есть «шестоднев наоборот». В последний день аннигилируется свет и наши герои (отец и дочка, если не считать старую кобылу)оказываются в кромешной тьме. Как в печи перегорели и потухли угли, превратившись в черные головешки, так потухнет на земле всё. Весь мир аннигилируется, ибо он обесценился людьми. В устах соседа, зашедшего за самогонкой, мир обесценился «ими». Именно из-за них «все блестящее, благородное должно исчезнуть». Это «они», «добывая, касаются и обесценивают». Или, — говорит он далее,- «касаясь, добывают и обесценивают, или же обесценивая, касаются и добывают». В общем, как ни крути, ни верти, в этом страшном процессе, как в мировом volo, уже не различимы причина и следствие. Сосед не называет виновников аннигиляции, но понимаешь, что речь идет о сильных мира сего.
Какова же цена обесценивания ценностей мира? Сдается мне, режиссер высказывает точку зрения кучки мыслящих и остро чувствующих европейцев с проницшеанскими взглядами: грядущая всеобщая утрата всякого смысла на земле.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
всеобщая утрата всякого
При этом последней репликой является: «Нам надо есть». А отсылка к Ницше и его сумасшествию в начале, разумеется, тоже не случайна.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.
найдет ли веру на земле?
«Нам надо есть» (хоть и утрачены все смыслы) — это уже талант режиссера.
Неоницшеанская теология «смерти Бога» озвучена и в фильме: люди «увидели, что нет ни Бога, ни богов». Для соседа это также факт.