102
Положиша мя в рове преисподнем, в темных и сени смертней …
Превознесён я выше гор
Безумною своей гордынью,
И обо мне звучит псалтырью
Глас обличающий Сигор.
На мне утвердися ярость Твоя, и вся волны Твоя навел еси на мя…
Хоть мню себя я крепостью,
Её вратами враг проходит,
Других в соблазн тяжёлый вводит
Моей нелепостью!
Удалил еси знаемых моих от мене, положиша мя мерзость себе…
Негодный раб, без радости
Пленён своею правдою, –
Томлюсь я лютой жаждою
Над живоносным кладезем.
Очи мои изнемогосте от нищеты, воззвах к Тебе, Господи, весь день…
АФОН
Говаривал старец, почтенный геронта:
«Есть выси и дали, есть подвиг и труд,
Молитва трудна, но труднее смиренье,
Терпеть до конца – верный путь есть к нему».
«Но что же важнее всего в этом деле,
Спасения ради, чем нельзя пренебречь? –
Спросил у монаха случайный паломник,
Он путь свой держал из жестокого рабства,
И прежде отчизны Афон посетил. –
«Меня же волнует, как Господа славить,
Чтоб истинно правой звучала хвала?»
В ответ улыбнулся геронта почтенный:
«Все просто, паломник! Писаньем открыто,
Что всяко дыханье хвалить может Бога,
А самое главное дело – в любви...
Хвали же и ты! Всем дыханьем и сердцем!»
ИЗ БОЛГАРСКОЙ ПОЭЗИИ
(гобой, баян, ударные)
