«- Милый мой, — сказал он мне однажды, не дома, а как-то на улице, после длинного разговора; я провожал его. — Друг мой, любить людей так, как они есть, невозможно. И однако же, должно. И потому делай им добро, скрепя свои чувства, зажимая нос и закрывая глаза (последнее необходимо). Переноси от них зло, не сердясь на них по возможности, "памятуя, что и ты человек". Разумеется, ты поставлен быть с ними строгим, если дано тебе быть хоть чуть-чуть поумнее средины. Люди по природе своей низки и любят любить из страху; не поддавайся на такую любовь и не переставай презирать. Где-то в Коране Аллах повелевает пророку взирать на "строптивых" как на мышей, делать им добро и проходить мимо, — немножко гордо, но верно. Умей презирать даже и тогда, когда они хороши, ибо всего чаще тут-то они и скверны. О милый мой, я судя по себе сказал это! Кто лишь чуть-чуть не глуп, тот не может жить и не презирать себя, честен он или бесчестен — это все равно. Любить своего ближнего и не презирать его — невозможно. По-моему, человек создан с физическою невозможностью любить своего ближнего. Тут какая-то ошибка в словах с самого начала, и "любовь к человечеству" надо понимать лишь к тому человечеству, которое ты же сам и создал в душе своей (другими словами, себя самого создал и к себе самому  любовь) и которого, поэтому, никогда и не будет на самом деле».

 

Классик здесь, конечно, в свойственной ему манере верно подметил, что любить ближнего крайне трудно.

Очень многое в нас этому сопротивляется. Лицеприятие мешает! Ведь проще любить того, кто приятен, а того, кто неприятен – надо постараться задвинуть на периферию собственного существования. Любой священник, принимающий исповедь, знает, что иной кающийся, если осознал в себе это, переживает – типа: «Я все для него делаю, а вот любить его не могу!» — «А что значит – не могу?» — «Ну, чувства любви у меня к нему нет!»

Но ведь дело не в чувствах.  Раз уже «все делаешь», значит, есть дела любви, начала любви – и это хоть что-то.  Многие из нас – максималисты: или вся любовь во всей полноте или – ничего, мол, пошел вон, знать тебя не хочу! Но это уже есть ошибка: чтобы приобрести всю полноту любви, прежде нужно начинать с малого. Хотя бы со стакана воды, о чем и говорит Христос. Да и как там у того же Достоевского? – полюбите нас черненькими, а беленькими нас  и так всякий полюбит.  Да, легко любить любящих тебя и приятных тебе – и нужен труд, чтобы распространить дела любви и на других.