Увы, сколь все же бывает пустынна (хотел сказать – печальна) иная (или – глухая) русская деревня не только осенью, но и весной, в апреле.Зелени еще почти нет, вокруг блеклый цвет сухой травы, из жителей – всего одна семья, да и те – москвичи, которые сдают в столице квартиру, а здесь круглый год из любви к уединенному жительству. А до революции, кстати здесь было около шестидесяти дворов и более двух сотен жителей. Теперь местных, коренных вообще нет, все повымирали, остались одни дачники. Вокруг деревни – большое поле сухой прошлогодней травы, потому как эта земля уже лет десять заброшена местным совхозом и не возделывается. Хорошо, что кропит дождь – меньше опасность от пожара, соседнее, за лесом, поле уже успело выгореть, так что вызывали пожарных, когда огонь стал подбираться почти к такой же, как и эта, деревне.
Нет, недаром в свое время архимандрит Павел Груздев говаривал, что Русская Церковь еще может возродиться, а вот крестьянство уже нет, не возродишь, извели под корень. Вспомнился тут, кстати, старый анекдот: «В политбюро приходит мужик и спрашивает: «Где ЭТО?» Кремлевские старцы недоумевают: «Что это?» — «Ну это! «И как один умрем в борьбе за это!»
Вот, собственно, "это" оно и есть – за что положили миллионы жизней: тишь, пустынь, никого на земле…
