48
Свет багрового заката
не вмени в беду,
это Каина расплата –
на кронштадтском льду.
И за рифму, за картинку,
за прозябший рай
то ли Невский, то ль Ордынку
смело выбирай!
Выбирай Парижа ноту,
пепел, «Часослов»,
за решёткой той – свободу.
Имя – Гумилёв.
Не смотри, что вновь тревожно
загремит набат –
было это (с нами тоже)
много лет назад.
***
На миру вся смерть красна,
ведь остра её коса,
что ни век – острей, острей! –
вот, придёт уже скорей,
не волнуйся же, не плач:
смертен ведь и сам палач.
Будет-будет час ему:
Сдохнуть на своём юру!
***
Тополя над застывшим прудом
Дотянулись до полной луны.
Пусто в небе и голо кругом,
Рифма просится: «после войны».
Затоплю лишь к полуночи печь,
За окном – скрип уключин весла?
И стучит, и всё просится речь,
Как та рифма почти, – «у виска».
А ведь было: мог крикнуть поэт:
«Поскорей, поскорее – коней!»
Чтоб услышать всё то же в ответ:
«Не положено, барин, быстрей!»
