«Великая драма искупления происходит все время. И эту точку зрения, эту эсхатологию, эту доктрину, эту веру в предельное ранняя Церковь умела исповедовать. Церковь была гонима, была отвергаема. Римская Империя говорила христианам: «Вы не должны существовать». Но почитайте ранние христианские молитвы, и вы увидите, что они одновременно и космичны, и историчны. Нерон! Боже мой, какой это был ужасный тип! И как раз во время правления Нерона Павел пишет Тимофею: «Прежде всего прошу совершать молитвы… за царей и за всех начальствующих…» (1 Тим. 2:1–2). Он не говорит: «Протестуйте!» Он говорит: «Молитесь за них». Почему? Потому что Церковь — это не форум для обсуждения социальных реформ. Церковь снова и снова сообщает нам один-единственный факт, что история мира — это история искупления, за которое мы несем ответственность, потому что оно происходит в наших сердцах, и что нет иной власти, кроме этого Царства, этого света, приходящего к нам, —осуществленной, во всеуслышание объявленной эсхатологии Царства и в то же время реального знания этого Царства. Знания того, что никакие рецепты и курсы лечения ничего не решают, но что, если кто-то хочет познать истину вещей, он, подобно св. Антонию Египетскому, великому основателю монашества (IV век), обращается к Богу. Антоний отправился в пустыню и попросил Бога даровать ему способность всегда видеть дьявола. Потому что дьявол всегда принимает форму ангела света. Дьявол всегда говорит что-то сентиментальное, милое, доброе. И Бог в конце концов даровал Антонию способность видеть дьявола. И тогда для этого святого, все еще в пределах его земного бытия, мир стал Царствием» (Между утопией и эскапизмом». Шмеман Александр, протоиерей: http://www.kiev-orthodox.org/site/churchlife/3211/)
Что ни говори, словно сегодня сказано, а не тридцать лет назад. Пример с преподобным Антонием Великим — парадоксален, но именно что по-христиански парадоксален: познав реальность диавольских козней, преподобный укрепляется в осознании того, что мир как таковой есть прежде всего уже осуществляемое Царство Божие. В этом смысле социальные проблемы и проблема властителей окончательно неразрешимы (они не стоит того), потому что в системе обычных земных координат сама кажущаяся необходимость оптимизации или разрешения проблем взаимоотношения власти и общества скрывает в себе дурную бесконечность, если к этому подходить слишком всерьез, как к вопросу почти религиозному, то есть сущностному, наиважнейшему, в этом неизбежно присутствует все тот же апостольское (точнее — иудейское) требование, апостольское желание: «не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?» (Деян.1:6), решение чего Христос в принципе отметает. Не то чтобы эти вопросы не требуют разрешения и христианского участия, но они не первостатейные, хотя для многих как раз-таки и являются главнейшими. Для христианина все же главнее — евангельское: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Матф.6:33).