Вообще-то я не слежу за тем, что называется «френд-политикой». Хотел написать: «почти не слежу», но точнее будет просто «не слежу». Ну, особо не волнует меня этот вопрос («кто отфрендил-кто добавил»), однако ж тут, в конце прошлого месяца, залез-таки в «статистику» и узнал, что в первых числах мая меня отфрендели (и забанили!) два весьма значимых персонажа из нашей либеральной, такой, культурной интеллигенции. И было это именно в тот день, когда я разметил ссылку на слова о. Димитрия Смирнова о кончине одного из крупнейших пропагандистов педарастии Игоря Кона. Лично меня эти отфренды совершенно не волнуют, но… После этого, кстати, скандал продолжался, потому что был некий гей-парад, где некто якобы православный заехал по голове бедной девочке-лесбиянке, которая это своё увлечение пыталась пропагандировать на весь мир посредством собственного блога и т.д. (что в общем тоже не есть хорошо – бить по голове), и было удивительно мощное сочувствие этой самой пострадавшей (во всё это я по разным причинам не влезал, в том числе и потому что не было на то времени). Однако некое послевкусие (после наблюдение за всем этим краем глаза) всё же осталось. Суть его в следующем. Мне думается, что многие в такого рода историях путают педали разные вещи. При чем здесь христианство и «Библия», дорогие друзья? Одно дело либеральная свобода: кем быть, как жить, кому сочувствовать (у нас, типа, демократическое общество – будь хоть педерастом, хоть лесбиянкой, в общем – не запрещено)… Другое дело: зачем путать это с христианством? Ну, хоть ты тресни, не наследуют извращенцы такого рода Царства Небесного и всё тут! Хоть бей их по голове, хоть не бей, хоть сочувствуй, хоть осуждай… пока они не покаялись и в своих извращений не оставили – Царство Небесное тут не при чем. Это вообще не человеческое, а – извращённо-животное состояние, которое со Христом Спасителем в одной плоскости просто не находится. Тут мне вспомнился эпизод, бывший в 1999 году на территории Польши во время собрания так называемого «Синдесмоса». Там это вопрос дискутировался («есть ли место гомикам в Церкви»). Поскольку политкорректность там пыталась себе реализовать вовсю, то после одного из заседаний, за обедом, один из православных (конкретных!) арабов спросил у о. Димитрия Смирнова, как, типа, вообще можно ставить вопрос таким образом. На что, помню, о.Димитрий ответил коротко и ясно: «Никак. Гомосексуалист не может быть в Церкви. Мало того, он вообще не человек. Это – животное!» На что араб удовлетворенно кивнул и повторил: «аnimals». В общем, мне это запомнилось именно, как наиболее короткое и ясное определение того, почему собственно библейское и содомское несовместимо. Ну, не наследует человек, поставивший себя на уровень животного, Царство Небесное. А так, естественно, свобода остаётся свободой… Одного до конца не пойму, почему это вдруг некоторым, считающим себя христианами, именно такая реализация собственной свободы, начинает казаться чуть ли не добродетелью, нуждающейся в сочувствии? Да это же просто мерзость, господа! И вы своим сочувствием принимает в этой мерзости прямое участие. С чего бы, так сказать? С чего бы, тогда, ваше христианство должно таковым продолжать именоваться?