А могло, разве, быть всё иначе, как там сказал один поэт –
«Все быть могло иначе, но не было иначе»? –
Со всем тем, что мы ныне имеем:
с духом сребролюбия почти во всём и во вся,
с так называемым сервилизмом и с тем,
что проще назвать «подлыми временами», в которые и живем,
ведь в каком состоянии вышла Церковь из тех же эпохальных времён,
с каким качеством того же епископата,
тогда как — по исторически сложившейся на Руси традиции
— последний и решает всё, и что можно было тогда решить
на рубеже того слома времён,
кроме благодарного приятии храмовых стен и стен,
слова со властию, если и были попытки прорещи,
то они падали словно в некую вирутальную реальность,
не имея никакого эффекта или, скорее, имея некий скрытый,
если не сказать, обратный эффект,
это, к слову же и примеру, вспомнилась анафема девяносто третьего года –
тому, «кто первым прольет кровь»,
так ведь под этой анафемой, фактически, и оказался недавний юбиляр,
расставивший по крышам своих ушлых снайперов,
только, естественно, никто это анафему вербализировать и конкретизировать
в информационном пространстве не мог,
но не тяготеет ли она с тех самых пор над всеми нами,
потому как очередное то беззаконие легко легло в общее русло
того самого века, когда знаменитая та фраза,
обращенная к иродам своего времени «ваши радости — наши радости»,
засвидетельствовала наступление времен,
в которые компромисс, по сути, уже невозможно отличить от предательства…
И тем тяжелее это сознавать, когда сам знаешь всеми,
что называется, фибрами души, что Церковь остается Церковью
даже в это подлое время.
