В  "Книге душеполезнешей о непрестанном Причащении Святых Христовых Таин"-  за авторством преп. Никодима Святогорца и свят. Макария Коринфского — читаем:

"Ведь те, которые не питаются часто от этой духовной пищи, конечно, умирают, хотя и кажется, что живут телесно. Однако душевно они мертвы, ибо удалились от духовной и истинной жизни, которую доставляет Святое Причастие.

     И как младенец, когда рождается, и просит с большой охотой пищу и молоко, а когда не ест, не имеет аппетита, то это признак, что он болен и находится в опасности умереть, так и мы должны иметь охоту есть Святое Причастие, духовную пищу, дабы нам оживотворяться. А в противном случае мы находимся в опасности душевно умереть.

     Поэтому говорит божественный Златоуст: "Итак, не будем нерадеть, удостоившись такой любви и чести. Не видите ли вы детей, с какой охотой они стремятся к материнской груди, с каким рвением их губы хватают грудь? С таким же рвением да приходим и мы к этой Трапезе, к этой духовной груди, пожалуй, даже с большей охотой. Ухватимся, как дети за материнскую рубашку, за благодать Духа. И пусть у нас будет только одна скорбь — не причащаться этой Пищи" (Св. Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Матфея. М.,1993.  с. 827).

     В общем, думается мне, что это все не просто верно, но и вот это самое отсутствие духовного аппетита есть одна из главных причин наших церковных немощей и неудач. Читать далее →

Говоря о  празднике «Торжестве Православия», нужно не забывать о двух крайностях. Одна – исторически подразумевала и искала возможности некой полноты  земного осуществления Правды Божией. Стремление к теократии, идея Третьего Рима  и Святой Руси из этого же числа. Пренебрежение земным, максимальное напряжение земной жизни для возможного соответствия небесным идеалам уже здесь и сейчас… Из истории видно, что при недостатке «дара рассуждения» это приводило к весьма драматическим последствиям. В той же печальной истории раскола ХVII  века идея Третьего Рима идеологически берет верх над обоими спорящими сторонами… Другая крайность – своего рода духовный эскапизм: мол, никакого внешнего торжества не было и быть не может (Царство – внутри), так что и дергаться нет смысла — Церковь же должна быть подальше от государства (вот бы еще четкую границу провести, где кончается то же общество и начинается государство). Такого рода настрой сейчас вообще в моде: всякие внешние движения в церковной жизни критически мыслящими умами воспринимаются с заведомым подозрением: «ага, реформы?», «ага, это у них миссия теперь такая?» (как говориться, обжегшись на молоке, дуем на воду). Но от проблем, как быть и жить христианину в современном мире все равно никуда не деться.  И несколько упрощая, можно сказать и так: православие торжествует тогда, когда в нас начинает торжествовать совесть. А если это так, то – неизбежно понимание, что Истина обретает свое торжество посредством Креста. Прежде воскресения «торжествует» на кресте…

Канун поста – Прощенное воскресение. Когда-то сама эта традиция испрашивания у всех прощения в этот день (в особенности за богослужением  воскресным вечером) – производила на меня какое-то, право же, вдохновляющее впечатление. Тогда я еще, впрочем, не был священником и был моложе. Честно скажу, что сейчас такого вдохновения и былого «восторга» уже нет. Но это – нормально. У каждого возраста (житейского и времени пребывания в Церкви) свои особенности, достоинства и погрешности… Однако речь не о том, что не надо прощать. Очень даже надо учиться этому. В определенной ситуации или даже возрасте просто попросить прощения, озвучить это – уже подвиг, серьезный труд… Но к этому все же можно приобрести навык. Гораздо сложней, что называется, простить «от сердца», простить внутренне, справиться с собственным лицеприятием, не иметь против другого никакого предубеждения или злопамятования. И здесь уже дело не в словах, а в духе… В мирном духе… который – спасителен…

Уже давно не питаю никаких иллюзий относительно содержательной составляющей продукции Голливуда, но тут все же купился на одну восторженную рецензию: дескать, фильм "Австралия" с Николь Кидман — "высокая драма" времен второй мировой войны про то, как беззащитная, но решительная женщина едет в глухую окраину Австралии отвоевывать принадлежащую ей по закону фазенду у диких местных плантаторов. В общем, досмотреть эту поделку, блистающую пустынными видами далекого от нас континента и скачущими тут и сям кенгуру, я едва смог только до середины… Нет, не смотря на Кидман, это не "Догвилль", это гораздо хуже, потому как, если в "Догвилле" пошлость и идиотизм обыденный жизни осуждается, то здесь пошлость как таковая превозносится. При чем, фокус в том, что эта самая пошлость формируется из набора уже давно заплесневевших голливудских штампов, которые не в состоянии оживить ни скачущая (то на лошади, то —  на своих двоих) туда-сюда Кидман, ни впечатляющие австралийские виды, ни — добавленный явно ради пресловутой политкорректности — мальчик-метис, от лица которого ведется повествование, со своим дедушкой-шаманом и общим магическим флером. Все это создает такой приторный букет, который можно сравнить с теплой кока-колой, которую вы рискнули открывать в тридцати градусную жару и она, вместо того, чтобы утолить жажду, обдает вас фонтаном липкой пены. Конечно, ругать тот же Голливуд уже давно стало общим местом, однако та "как бы жизнь", которую продолжает воспроизводить этот западный "масскульт", в свою очередь выходит за пределы чисто кинематографического жанра и грозит превратиться в некий общий симулякр. При том, что в основе его — попытка героизации этой самой "как бы жизни", от чего она делается еще более пошлой. Собственно, элемент определенной пошлятины, как правило, начинает присутствовать там, где форма явно идет в разрез с содержанием. И это проблема не только общекультурная, но и вполне религиозная. Те же евангельские фарисеи — безнадежно пошлы, потому как — подобны накрашенным гробам, их праведность — дутая, их значимость в Израиле — все тот же (выражаясь умным современным языком) симулякр. Их непонимание Христа — исполнено пошлости, их заблуждения не имеют оправданий, поскольку все это дурацкое и тупое  противление истине. Почему и нельзя сказать, что драма фарисеев или Израиля, отвергающего Христа, есть высокая драма… нет, это тоже своего рода — "попса", ушлый Голливуд, который хочет свою гордыню и корысть прикрыть красивыми словами, высокими идеями, якобы героической мотивацией. Поклонение золотому (или в наши дни – зеленому) тельцу нуждается в своем оправдании, легендировании и романтизации. И такого рода пошлость совсем не безобидна.   Следствием  дутой героики и безумного упрямства фарисеев является Голгофа — Крест Христов. Голливуд это, конечно, не синедрион в собственном смысле, но его общемировая пошлость тоже не случайна и вовсе не бескорыстна, потому как вместо реальной жизни предлагает симуляцию, вместо настоящей христианской жертвенности — общечеловеческий альтруизм, вместо живого Христа — романтический магизм в красивой упаковке, стараясь  как-то замаскировать или оправдать превращение всех сфер и уголков жизни в один мировой гипермаркет.  В общем, вопрос даже и не в том, что это все уже давно не христианство, но в том, что это уже и не вполне культура, а Ларсу Фон Триеру въезд в США запретили совсем не случайно. Впрочем, дело и не в США, как определенной территории, а в системе понятий, вкусе и самой культуре… К тому же, героиня Кидман едет из Англии (а не Америки) в эту ужасную Австралию…

Данный текст о.Константина:     o-k-kravtsov.livejournal.com/191821.html
многим вполне справедливо понравился. В общем все верно: христианство  как устрашающее  учение об аде — та еще "заливная рыба", которая неизбежно начинает восприниматься гадостью. Однако в разговорах или спорах об аде почти всегда присутствует нечто неуловимое или ускользающее от внимания. В этой теме словно бы наличествует  заведомый паллиатив: какое утверждение не обосновывай — оно не кажется исчерпывающим или окончательным. Скажешь: ада нет, потому что это противно самой идеи любящего Бога! — о, хорошо, замечательно! — однако, при дальнейших раздумьях понимаешь, что совсем ад как-то не устраняется из окружающей картины бытия — уже хотя бы потому, что зло конкретно на уровне разной там тирании, педофилии, садизма и вообще равнодушия как такового. Скажешь: ад есть, потому что зло не может быть не наказано! — тоже верно! — однако, если мысленно проецировать тот же ад во всю вечную вечность, то делается как-то неуютно от идеи такой вот вековечной вечности. Короче говоря, во всей этой теме в большинстве случаев не хватает некой важной константы, на которую можно было бы опереться, чтобы иметь полную ясность по отношению к существованию ада. Но, не исключено, что именно такая константа в условиях падшего человеческого бытия от Бога нам по каким-то (возможно, педагогическим) причинам просто не дана — и судить-рядить здесь мы можем только гадательно. Вот, именно гадательно и дерзну предположить следующее. Ад является индивидуальной, а не общей проблемой. Проблемой личного выбора, а не положительной общей вероучительной дисциплиной. В том и казус, что эта проблема ада стала общим устрашающим учением, своего рода доктриной, которая порой покушается на Евангелие как Благую Весть, тогда как оная весть заключается в утверждении  победы над адом, сокрушения его, а не в возвещении всемогущества последнего.

       В этом контексте проблему ада можно свести к следующему. Царство Небесное реально, потому как реален Бог Спаситель. И это – объективно так. Ад — возможен, потому как реальна человеческая личность, имеющая свободу сказать Богу — "нет". И это – проблема, скорее, субъективная. Является ли возможность этого "нет" окончательно не преодолимой в вечности для Божественной Любви — вполне пока Богом же нам не открыто. Но, судя по Евангелию же, опасность такая есть. Именно — благодаря абсолютной ценности (и самоценности!) человеческой личности…

"Берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение, ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я; и это время близко: не ходите вслед их" (Лк. 21, 8).

     Когда мы это читаем, то, как правило, все кажется очевидным: Христос предупреждает о конкретных лжехристах и лжепророках и разные там лидеры известных нам сект (все эти Виссарионы, Береславские и Асахары) вполне  подходят под это определение. Однако, думается мне, реальность может оказаться еще сложнее, ведь имя Христово это не просто схожее звучание или написание — это еще наименования абсолютного блага для человека — победа над смертью, жизнь вечная…  И вот здесь, действительно, могут многие придти под наименованием схожих благ, маскирующихся под обещаниями естественного (а можно и почти чудесного) преодоления болезней, старости, а то и самой смерти. Современная наука и медицина эти еще недавно фантастические блага уже начинают обещать. Вся эта генная инженерия и новейшие медицинские технологии уж вполне готовы выступить вместо Христа, обещая жизнь безболезненную, а то и почти вечную (ну или, по крайней мере, значительно продлеваемую, благодаря преодолению старения и обещаемой победе над основными ранее неизлечимыми болезнями). Надо только успевать вовремя кое-что подправлять в человеческом материале, в его генотипе. Очень интересно на эту тему высказалась писательница Людмила Улицкая в интервью журналу "Профиль":

 "— В молодые годы в одном из христианских текстов я наткнулась на высказывание типа «и тогда начнется величайший и последний блуд — блуд человека с материей». Постичь смысл этой фразы мне не удавалось до тех пор, пока я не прочитала о первых чипах, несущих фрагмент гена, способный производить тот белок, который необходим организму человека. То есть лечение больного с помощью введения подкожно или каким-либо иным способом нормального гена взамен дефектного. И тут я поняла: вот оно! С точки зрения христианской (думаю, что и мусульмане, и иудеи здесь бы тоже подписались), подобные операции есть святотатство. Господь и Творец создал мир таковым, каков он есть, — нам, людишкам, заповедано сотрудничать по устроению благоденствия этого мира, но нигде не сказано, чтобы мы своим умом его переделывали, внедряясь в его структуру. То, что вы условно называете постчеловеком, с точки зрения христианской, вероятно, представляет собой монстра, то есть предмет блуда человека с материей"

(http://www.profile.ru/items/?item=28009).  
    

В этом интервью с Улицкой еще много всего любопытного и вполне апокалиптического,  но это уже все детали… Сам же соблазн может быть очень прост: что там настоящий Христос и его обещания Царства Небесного, когда, вот, генная инженерия, типа, ничем не хуже и куда как реальней….

Почему-то, размещенная на странице Кирилла Фролова полная расшифровка речи Патриарха на "Сретенских встречах"   —  kirillfrolov.livejournal.com/505609.html      —      вызвала странную реакцию в некоторых православных СМИ.   Если верить пользователю    —     http://vadimb.livejournal.com/38249.html   —    то попытки разместить данный текст в сообществе "Православная журналистика"
  —  http://community.livejournal.com/ortho_periodics    —  не увенчались успехом, поскольку там все это пресекали…

В общем — чудно как-то. Речь, кстати, содержит в себе совершенно актуальную и очень нужную конкретику. К примеру, Патриарх говорит, что, мол, мы посылаем священников для служения в армию или в тюрьмах, но — этого мало, потому как нужно прежде обучить человека служению (или работе) в данных условиях. И это — уже конкретная постановка проблемы (что нужно), а не общие слова…

Ниже привожу саму речь Патриарха:

Тут у наших друзей:  
http://ogreshin.livejournal.com/50381.html                             http://ignaty-l.livejournal.com/283065.html
                                        http://fedor-vasiljev.livejournal.com/245488.html 

были интересные перекликающиеся записи — фактически, на тему опыта или характера апостолов-учеников Христа. Многое подмечено довольно глубоко и точно. Но вот интересно: а что же было главным, определяющим в том, что апостолы смогли стать истинными учениками? Вот, к примеру, Федор Васильев говорит: "Смерть и воскресение Христа — чувственный опыт, совершенно необходимый для рождения от Духа"… В общем, безусловно верно. Но когда этот опыт у апостолов стал и впрямь вполне осознанным? Ведь в момент самих этих евангельских событий, как ведут себя в большинстве своем ученики Христа?  Его скоро предадут и возьмут под стражу (Он молится), а они — спят, затем — Петр отрекается…  Христа  распинают (а они, за исключением одного, разбежались)… Он уже воскрес, а они все прячутся по домам, пока Он Сам им непосредственно не явился, потому что они его ученики… Какой же это (по "Огрешену") спецназ? Какая же это психологическая готовность осознанно принять смерть и воскресение Христа, пока он сам не явился и не сказал "есть ли у вас что в пищу", дабы доказать реальность Своего Воскресения? И окончательно они уже обретают силу в день Пятидесятницы, в момент сошествия на них Св. Духа… Так что: апостолы были  совсем не готовы и далеко не экстремалы? Мне думается, что они, ранее, когда их избрал Христос, уже засвидетельствовали, оставив все (сети, родителей, жен и т.д.), что видят во Христе Истину и в принципе готовы идти за Ним всерьез. Далее, они учились у Христа как могли, но вполне осознать происходящее (смерть и воскресение Христа) было не их человеческих сил дело. Это происходит уже задним числом, когда Воскресший является и когда Дух Святой сходит… Также  и в наше время: разве Пятидесятница в Церкви совсем прекратилась и разве опыт жизни и смерти вокруг иссяк? И как это происходит в том или ином человеке — применительно ко Христу — вопрос далеко не простой, теоретические схемы здесь к конкретной личности далеко не всегда применимы. Может кто и, подобно апостолу Иоанну, стоит возле  Креста, может кто в это время отрекается, как апостол Петр, может кто, подобно разбойнику кается в последние минуты своей жизни (а является ли разбойник при этом в собственном смысле учеником Христовым, скорее, он просто — спасен?)… В общем, все же,  по меньшей мере, чтобы быть учеником Христовым нужна некая изначальная человеческая решимость, а остальное — как Бог дает…

Утверждение, что подвиг  наших новомучеников и  исповедников ХХ века до конца нам не воспринят и не осознан, — справедливо…  Боюсь, что мы до конца не понимаем, насколько нечеловеческие и жестокие условия сопровождали жизненный путь исповедников. Очевидно также, что существует опасность некоторой романтизации опыта страданий самих новомучеников (при всех достоинствах такой книги, как, к примеру, «Отец Арсений», такая же опасность там есть). Но вот, к примеру, цитата из собрания писем святителя Афанасия Сахарова…

 «Изнуряющая, непосильная работа изматывает так, что тупеет ум, не ра­ботает мысль. Книг нет, да их и некогда читать, — а присланные в посылках и пропущенные лагерной цензурой (как сочинения А. С. Пуш­кина, А. К. Толстого) при обысках отбираются, и их потом нельзя найти. Получение посылок, где-то задерживающихся на месяц, полтора и более, соединяется с ужасной волокитой, с многочасовым ожиданием во всякую погоду под открытым небом, сопровождается таким не цензуированием­, — а копанием не только в посылке, но и в душах и получателя, и даже отправителя, что, насколько нас, лагерников, радует посылка, настолько момента ее выдачи ждешь в чрезвычайно неприятном, нервном напряжении­. Из посылок не выдают не только газет, но обдирают обложки с пачек сахара, печенья, конфет — и все ссыпают в одно место. За послед­нее время стали отбирать не только наружную обшивку, —  но и тряпочн­ые мешочки из-под продуктов, присылаемые со специальным казначе­ем на починку. Как чрезвычайно опасным людям, нам не только не разрешается иметь нож, чтобы разрезать хлеб, или ножницы, чтобы обрезать ногти, —  у нас отбирают даже иголки. Письма от нас и к нам приходят не все и с большим опозданием. Я в октябре получил пачку июньских и июльских. Мои родные уже несколько месяцев не получают от   меня  писем и очень беспокоятся, а я пишу регулярно. Даже такое­ приятное дело, как баня, обращается здесь в одну из казней еги­петских. Вообще ужасная обстановка бессердечия, черствости, эгоизма, наушничества, доносов, стремления на несчастьи других построить собственное благополучие, отвратительное окружение мата даже со стороны занимающих командные посты, блата (которого я не ищу), взяток (кота­х я стараюсь не давать), воровства, остающегося почти безнаказан­ным, создают чрезвычайно тяжелые условия существования, причиняют массу ненужных, никому пользы не приносящих страданий».
(Святитель Афанасий Сахаров, Собрание писем. (Народному Комиссару Внутренних дел СССР. Заявление. 23 апр.1939 г.)

Еще Шаламов заметил, что лагерный опыт – прежде всего отрицательный, развращающий опыт. Не всякое страдание приносит пользу… То есть, не всякое страдание прямо дается Богом. Не надо все взваливать на Бога. В том, что может сотворить человек и какие страдания может принести человек человеку же, часто, виновен сам человек…

Здесь, в теме о продолжающемся «не захоронении» трупа Ленина, разгорелся целый спор – в частности, о личности того же Сталина. Один из апологетов последнего приводит восторженные слова о вожде святителя Луки (Войно-Ясенецкого), как доказательство того, что, раз уж святой о нем хорошо отзывается, то все христиане должны признать истинное величие и нравственную доброкачественность вождя. На  самом деле это, конечно, чисто политическая коньюктура, от которой, оставаясь на свободе, не мог быть свободен и такой святой, как святитель Лука. Попробовал бы он высказаться иначе… А вот другой – не менее интересный пример:

«Патриарх Тихон о смерти Ленина» (14(27) января 1924 г.): «МОСКВА. В опубликованном в газетах письме Патриарх Тихон выражает соболезнование Правительству СССР по поводу тяжелой утраты, понесенное в лице неожиданно скончавшегося Председателя Совнаркома Ульянова-Ленина. В беседе с представителем печати Патриарх Тихон заявил, что Ленин не был отлучен от Православной Церкви, поэтому всякий верующий имеет право и возможность его поминать. Хотя, сказал Тихон, мы идейно расходились с Лениным, я имею сведения о нем, как о человеке добрейшем и поистине христианской души. Я считал бы оскорблением памяти Ленина, если бы православное духовенство участвовало в похоронах, ибо Ленин никогда не выражал желания, чтобы православное духовенство провожало его тело»  («Пролетарский путь», 1924, 27 января. № 22).

И – что? Мы должны всерьез воспринимать сказанное святителем Тихоном для советской печати того времени? Считать Ленина «добрейшим и поистине христианской души»? А то и «его поминать»? Разумеется – это тоже (хотя и в устах святителя) элементарная политическая коньюктура  (а что еще было Патриарху того времени по отношению к воцарившимся большевикам говорить?) – естественно, что из этого вовсе не следует, что один из самых великих гонителей Церкви действительно был  христианских качеств и «кристальной души» человеком. Или, может быть, тогда еще и царь Ирод был таким же – и его тоже пора прославить, как тайного христианина?