Меня тут спросили: почему я "хожу " или допускаю в своем ЖЖ дискуссии с теми, кто мыслить не вполне православно ("православность" ведь можно понимать по разному — более широко или более узко)…  Могу ответить следующее. Да, здесь — "ЖЖ" — особый жанр, где прятаться от дискуссий не всегда уместно (иначе лучше вообще не заводить здесь дневник). Сверх того, многие из критиков современной церковной жизни  (и — мысли) вовсе не дураки, а на поставленные ими вопросы нужно искать ответы, потому как элементарные цитаты из святых отцов на современном понятийном уровне далеко не всегда работают. То есть,  современная Церковь должна вырабатывать современный же понятийный и стилистический уровень для свидетельства о Христе в современном же мире. Делать вид, что в этом нет нужды — или наивно или, даже, преступно. При том, что, если хочешь доказать что-либо, то  сперва уточни  понятия, которыми пользуешься, — адекватен ли ты сам  и в состоянии ли тебя понять возможные оппоненты? Сверх  того, я встречался с некоторыми из критически мыслящих (зедсь, в ЖЖ) людей — уже в храме, за Евхаристией, — и убедился, что они вовсе не являются антихристианами, а их критический образ мыслей родился не на пустом месте. Повторюсь: если мы будем делать вид, что у нас в церковной жизни все идеально, а тех, кто думает несколько иначе, нужно сразу же гнать в шею, то мы постепенно сами превратимся в секту или, в лучшем случае, в этнографическое гетто… Миссия в Церкви не должна бояться диалога…

Бог — самодостаточен. Человек — не вполне. Человек изначально нуждается в пище. В изначальном смысле эта пища — Сам Бог, общение с Ним, без чего человек — смертен. Оживотворяя нас, Христос, да, дает нам Себя, общение с Собой — в пищу. Но, при этом, делает нас Своим телом. То есть — процессы все же протекают несколько иные, чем при усвоении обычной пищи… То есть: что происходит на Евхаристии? — Христос усваивает нас Себе (когда Евхаристия действительно совершается). Не соверешаемость ее в том, что мы сами не усваиваемся Ему (по разным причинам  — прежде всего: не оставление греха)… Такая вот "органика"…

(из разговора о Евхаристии:  ignaty-l.livejournal.com/305560.html )

Все же невозможно свести Евхаристию к одному только собранию. Это собрание — ради пищи, которой является Сам Христос…

Прочитал тут у одного кинорежиссера фразу, что продукция Голливуда это столкновение между "слишком добрым и слишком злым". В общем — верно! Это можно распространить и на некоторые метафизические построения: схоластика тоже занимается попытками примирения факта существования абсолютного добра с тем злом, которое на фоне изначального "добро зело" за тысячелетия приобрело слишком злые черты. Но обыденная (профанная) жизнь все же отличается и от Голливуда и от богословских схем. Чаще всего, это как раз столкновения недостаточного добра с мелким злом. Как там у Шаховского? — "Апокалипсис мелкого греха"… И проблема не в том, чтобы найти для борьбы (в себе или вокруг) зло покрупней, помонструозней, а в том — прежде всего — чтобы добро в нас было действительно добром…

В комментариях — ссылка на все три части.

И вообще: пир это все же настоящая еда, пусть и собрали бомжей, или это в принципе постановочные действия с фруктами и овощами из папье-маше?

(Думаю, что пир это — пир, не зависимо от нашей худости; вон выбрасывается только тот, кто пришел и отказался, будучи на пиру, от брачной одежды — то есть, явился с другими мотивами, не соответствующими целям пира).

У одного  из друзей в его теме прозвучало, что некоторые  "определяют Церковь как собрание верных заповедям"… Если мыслить этими понятиями, то, наверное,  можно попробовать так: "пытающихся быть верным заповедям". Вообще же само понятие "быть верным заповедям" весьма трудно сделать определенным. Вроде все понятно, но с другой стороны — прячется здесь какая-то неясность: насколько быть верным? что значит быть верным? Вот, к примеру, если ты десять заповедей по внешности соблюдаешь, а никого при этом по сути не любишь, то какая же это верность? А что значит быть вполне верным заповедям о любви, когда она у нас не совершенна? Вон, к примеру, один жжешный правдолюбец  считает, что он в Церкви, он христианин (то есть, согласно его теории, он то уж точно исполняет заповеди), но  в то же время известно, как он по жизни порой склонен поступать… Так что дать такого рода определения, привязать возможное бытие в Церкви к непременной всегдашней верности всем заповедям не очень-то получается. Это все равно, что дать определение больницы, как собранию уже выздоровевших людей… А если кто-то в этой больнице не выздоравливает, но даже и умирает, то какая же это больница? (Только не надо меня здесь подозревать, что я говорю о не нужности исполнения евангельских заповедей, речь о другом). Или же, оказывается, что тот, у кого не получается идти на поправку, есть только "симулякр" внутри больницы и к ней, как настоящей лечебнице, не имеет реального отношения?

Вот еще, к примеру, святоотеческий текст:

"Если нас кто-нибудь лишит хотя бы на один день трапезы, состоящей из телесной пищи, то мы печалимся и тревожимся и нам это кажется большим злом; если же мы лишаемся на день, и на два, и на целые месяцы духовной и небесной Трапезы Божественных Таин, то злом это не считаем. О великое безрассудство, совершаемое нынешними христианами, не видящими различия между телесным и духовным! Ибо они первое со всей любовью принимают, а второго совершенно не желают.

Читать далее →

Тема о Евхаристии не исчерпаема. Вот "Огрешин" — продолжил:  ogreshin.livejournal.com/59593.html

"Но чудо не в том, что хлеб становится плотью (эка невидаль — банальнейшая биология), а в том, что Он приходит посредь людей, абсолютно чуждых друг другу и болтающих при Нем о какой-то сраной запивке"

Кое-что скажу и я в ответ. В том и соль, что все-таки приходит… Может быть и потому это так, что любви Христовой это вообще свойственно… Свойственно умаляться, быть среди тех людей, какие у Него есть…Других нет… И другого (что Христос не приходит, мол)  я  просто и не могу понять… Другое — это уже, скорее, жизнь на грани отчаяния, балансирование…

Читать далее →

Первая часть "Лютеранской мессы" (BWV 235) в аутентичном исполнении "The Purcell Quartet".