Это был цвет нации… Новомученики и исповедники засвидетельствовали, что, не смотря на предшествующий период духовного оскудения,  христианство не мертво, Церковь не мертва. Наверное, это главный итог советской истории. Пусть те, кому дорого внешнее, восхищаются уже ставшей банальностью фразой, что Сталин принял Русь при сохе, а «сдал» — при атомной бомбе. Сколько при этом миллионов загубил, типа, не важно, главное – бомба, иначе бы Руси  и вовсе конец… С нравственной и духовной точки зрения подвиг новомучеников – очевиден, тут можно не повторяться. Но мне тут подумалось, что с точки зрения просто житейской, с точки зрения  (как там у Солженицына?) «сбережения народа» — новомученики это физически уничтоженный цвет нации. Не это ли одна из причин того, что мы, современные православные, настолько малосильны? Мой прадед тоже был священником в те годы и тоже в определенной степени пострадал (от священства не отрицался, храм закрыли, семью (шесть детей), фактически, разорили и пустили по миру, он вскоре и умер. Как-то я задумался: чем большинство моих молодых или уже в зрелых летах мужчин-родственников по этой прадедовской линии сейчас заняты? Ну, кто чем в общем-то – предпринимательством в том числе некоторые, бизнесом в том числе… служением Церкви больше почти никто не живет.  Однажды один из моих двоюродных братьев (было это уже лет десять назад) спросил у меня (он тогда размышлял а какую аспирантуру поступать — в Москве или у себя в провинции): что выбрать? Почти серьезно я ему ответил: «Поступал бы ты в семинарию». Он воспринял это как плохую шутку, хотя это была в общем-то не шутка. Жатвы действительно много, а делателей и вправду мало, к сожалению…  И это объективная реальность нашего бытия. Мало найти более или менее достойного кандидата в священники. Мало его обучить в соответствующим учебном заведении. Мало, помимо собственно образования, обучить его традиции служения (не ложной, при том, не младостарческой)… Нужно, чтобы этот кандидат действительно хотел  Христу и Его Церкви всецело послужить. Чтобы тоже был цветом нации…

И еще —  из свят. Николая Японского:

"Третьего дня вечером при чтении писем… от катехизаторов и священников со мной чуть не было истерики: ударил же я по столу так, что от сотрясения лампада загасла. Вскрикнул неистовым голосом: "О, Боже мой, Боже!", а потом пошел браниться по-японски: "Все только деньги и деньги!! Во всех почти письмах — просьбы денег или трактаты о деньгах"  (23 марта 1889. Четверг).

Как тут не вспомнить и наших "катехизаторов"? Ту же "яндекс-кошелек-реформацию" некоторых правдолюбов… А ведь как начиналось-то? С каким высоким "штилем"! И каким "яндекс-кошельком" обернулось… Жаль, не умею по-японски…

Читал «Дневники» св. Николая Японского. Вот, к примеру, характерный эпизод: своего рода плач святого-миссионера:

«О, как больно, как горько иной раз на душе за любезное Православие! Я ездил в Россию звать людей на пир жизни и труда, на самое прямое дело слу¬жению Православию. Был во всех четырех академиях, звал цвет молодежи русской…»   "И что же? Из всех один, только один отозвался на зов — такой, каких желалось бы иметь (воспитанник Киевской Академии П. 3абелин); да и тот дал не совсем твердое и решительное слово, и тот, быть может, из¬менит. Все прочие, все положительно, или не хотели и слышать, или вопрошали о выгодах и привилегиях службы. Таково настроение православного духовенства в России относительно интересов Православия! Не грустно ли?» «Боже, что же это? Убила ли нас насмерть наша несчастная история? Или же наш ха¬рактер на веки вечные такой неподвижный, вялый, апатичный, неспособный проникнуться Духом Христовым, и протестантство католичество овладеют миром, и с ними мир покончит свое существование? Но нет, недаром Бог сходил на землю; Истина должна воссиять в мире. Но скоро ли же? Не пора ли? Да, пора! Вот, Православие уже выслало в Японию миссионера, отца Григория с которым я теперь еду. Боже, что за крест Ты послал мне! И за этим-то я ездил в Россию? Истратил два года лучшей жизни? Все четыре академии дали пока вот только это сокровище, с которым я теперь мучусь и от разговора с которым, я думал сегодняшний вечер у меня голова поседеет….» (Святитель Николай Японский. Дневники)

А тут как раз позвонил один человечек и говорит, что с православием прощается, переходит в другое вероисповедание, вообще хотел бы уехать из России – вот, только, с семьей проблемы: непонятно как делить детей… Подробностей я сознательно не раскрываю, но один из аргументов, что «все православные – злые»… И в общем-то возразить принципиально здесь нечего. Очевидно, что мы не собрание совершенств… И если даже какие-то усилия прилагаем, то – далеко и далеко не все. Начатки нашей христианской любви, если они даже и есть, крайне не совершенны, увы. А ведь многие люди ищут прежде всего именно этого, на это обращают внимание… Как здесь быть и что с этим поделать, не знаю… Вот, свят. Николай Японский еще почти полторы сотни лет назад жаловался, что нет миссионеров, а тот, единственный, который нашелся, за один вечер досадил ему до седины в голове… Я и сам говорю и ратую о необходимости создания в Церкви работающих механизмов миссионерского характера… Но, как сказал, корифей марксизма, «кадры решают все». Значение личности и в истории, и в возможном миссионерстве – велико, особенно — личностей, исповедующих то, во что они верят, не на слове только, но и – на деле…

Один только Бог силен – сотворить себе чад и делателей «из камней сих»…

А вот здесь корифей западной философской мысли все же ошибся:

«Весьма любопытной чертой, связанной с крахом на Уолл-стрит в 1987 году, является неуверенность в том, имела ли на самом деле место настоящая катастрофа и ожидается ли таковая в будущем. Правильный ответ — нет, реальной катастрофы не будет, потому что мы живем под знаком катастрофы виртуальной.  В этом контексте красноречиво проявляется несоответствие между фиктивной экономикой и экономикой реальной. Именно этот диссонанс и защищает нас от реальной катастрофы производительной экономики.  Хорошо это или плохо? Это то же самое, что несоизмеримость между орбитальной войной и территориальными войнами. Последние продолжаются повсеместно, но ядерная  война при этом не разражается. Однако если бы не эта несоизмеримость, ядерный конфликт уже давно бы произошел. Мы живем под бомбами, которые не взрываются, и виртуальными катастрофами, которые не разражаются. Это и международный биржевой и финансовый крах, и ядерное столкновение, и бомба долгов стран Третьего мира, и демографическая бомба. Можно, конечно, предсказать, что в один прекрасный день все это неминуемо взорвется, как предсказывают сейсмическое сползание Калифорнии в Тихий океан в ближайшие 50 лет. Но факты говорят о том, что мы находимся в таком положении, когда взрыва не происходит. Единственная реальность — это безудержный орбитальный кругооборот капитала, который, если и завершится обвалом, не повлечет за собой существенного нарушения равновесия в реальной экономике (в отличие от кризиса 1929 года, когда противоречия между двумя экономиками еще не были столь значительными). Без сомнения, так происходит потому, что сфера спекулятивных оборотных капиталов уже настолько автономна, что сами ее конвульсии не оставляют никаких следов»   (Жан Бодрийяр «Прозрачность зла»).

В отличие от 1987 года, нынешний так называемый кризис явно перетек из сферы виртуальной в сферу реальную. Впрочем, это не мудрено: поклонение золотому тельцу не может совершаться исключительно только в виртуальной сфере – идолопоклонство затрагивает всего человека, а  Суд Божий тем более не может быть виртуальным, Бог – реален…

http://oblakov-shtanah.livejournal.com/65132.html

Некоторые философы не устаревают:

     «То, что в течение тысячелетий составляло мир человека, в настоящее время как будто потерпело крушение. Мир, возникающий в качестве аппарата обеспечения существования, принуждает все служить ему. То, чему в нем нет места, он уничтожает. Человек как будто растворяется в том, что должно быть лишь средством, а не целью, не говоря уже о смысле. Он не может обрести в этом удовлетворение; ему должно недоставать того, что придает ему ценность и достоинство. То, что во всех бедах было непререкаемым фоном его бытия, теперь находится в стадии исчезновения. Расширяя свое существование, он жертвует своим бытием, в котором он обретает себя.

     Одно осознается всеми – с тем, что, собственно, и составляет главное в жизни человека, неблагополучно. Все стало сомнительным; всему грозит опасность. Подобно тому как некогда принято было говорить, что мы живем в переходный период и тридцать лет тому назад наше духовное бытие определялось как fin de siecle («конец века»), так теперь к каждой газете речь идет о кризисе» (Карл Ясперс. «Духовная ситуация времени»).

     Но вот, что интересно: применительно к жизни в Церкви, мы можем сказать, что такого рода процессы затрагивают и наше христианство —  «человек как будто растворяется в том, что должно быть лишь средством, а не целью, не говоря уже о смысле», — и это самая настоящая опасность. Уже неоднократно приходилось говорить о том, что часто средства в современной практике православной жизни оказываются вместо цели: вместо борьбы с грехом – подробная грехология на нескольких листах, вместо реальности и высокой напряженности евхаристической жизни – борьба за пост  и чтение канонов, вместо осознания реальности евангельских заповедей – фарисейское самоощущение своей добродетельности… Да симулякр (по Жану Бодрийяру) стремится действовать и в Церкви, потому что таков спрос толпы, которая в храм тоже захаживает и любит потреблять зрелища.  Но это не свойство, не вина и даже не беда самой Экклесии, это привнесенное в Церковь толпой искажение, угодное самой этой язычествующей массе… Но если мы христиане, а не имплозивная масса, которая хоть и не взрывается, но, подобно черной дыре, все поглощает в себя и гасит в себе, — то мы должны учиться быть Церковью, а не толпою, стремиться к настоящему, а не симулятивному единству во Христе…

То, что за Литургией в день интронизации нового Патриарха, причащалось много мирян, уже говорит о некотором изменении былых обычаев. Лично меня, ранее, во время многолюдных  праздничных служб в храме Христа Спасителя (на Рождество и Пасху, к примеру) всегда смущало то, что молящихся мирян, фактически (за исключением детей) не причащали. Похоже, что данный печальный обычай теперь будет изменен. Надеюсь, что не только в храме Христа Спасителя в Москве (где на такого рода торжествах присутствуют, как правило, избранные), но и по всей нашей отчизне, где до сей поры кое-где у нас порой сохранилось рудиментальное не причащение мирян на Рождество и Пасху. А ведь Церковь не причащающая или не причащающаяся рискует утратить нечто главное в своем бытие — евхаристичность…

Во время прошедшего собора темы звучали более, чем серьезные…  теперь можно немного повеселиться?

На самом деле, к сожалению, православное сообщество далеко не едино. И вся предсоборная полемика об этом свидетельствует. Но все же — Церковь одна, народ  — тоже один, и в этом смысле каждая старушка — наша… (должна бы быть).

Случайно наткнулся на один любопытный документ. Почти полторы сотни лет прошло, но очень многое совершенно не устарело.  Далее — достаточно большая цитата… В конце — небольшой комментарий.

О необходимости Собора по нынешнему состоянию Российской Православной Церкви

Записки епископа Игнатия Брянчанинова 1862-1866 гг.

Читать далее →

Итог достаточно убедительный: 508 голосов…