Только, похоже,  ничего равноценного у автора пока больше нет.

www.trediakovsky.ru/content/view/60/41/1/0/

 Свят. Григорий Богослов говорит: «Обуздывай наглость — и будешь великий мудрец»… Думаю, здесь речь, скорее, не о характере или воспитании (понятно, что бывают люди более напористые или более тихие, а бывают и вовсе – невоспитанные), речь о более глубинных (в человеке) вещах, до конца нами неосознаваемых. Так, в противоположность наглости мы любим использовать слово смирение, но, понятно, что все наши суждения о смирении (даже в наибольшем приближении) подразумевают лишь некую благочестивую модель поведения (то же смиреннословие, к примеру), но никак не смирение истинное, поскольку последнее есть высшая добродетель и явление уже не формального поведенческого порядка, но – благодатного, сущностного. А вот то, что часто прет изнутри нас, увы, является проявлениями и мотивами гордостными — и это есть основная наша человеческая "наглость" перед Богом и другими людьми, столь трудно преодолеваемая. 
Ну и, понятное дело, что в современном ЖЖ мы в большинстве случаев сталкиваемся с поведенческими стереотипами (кто-то ведет себя наглее, кто-то – видимо смиренней), и вряд ли все это является дорогой к истинной мудрости. Хотя видимая наглость, конечно, хуже — и без обуздания ее можно остаться «троллем» не только в интернете, но и по жизни.

 «Не слишком себя обнадеживай и не вовсе теряй надежду. Одно ослабляет, другое низлагает. В чем-нибудь преуспевай, другого держись сколько ни есть, а к иному не будь завистлив; недовершенное не сделает бесполезным труд совершенного тобою пути» (свт.Григорий Богослов, Мысли, писанные четверостишиями).
Как все-таки это важно нам понимать, ведь по гордости нам часто хочется великих свершений или что-нибудь обязательно заметное сотворить. Писателю или поэту – войти в историю литературы, художнику – в учебник по истории искусств, режиссеру – в энциклопедию кино, дворнику – э-э… нет, словаря дворников пока еще, кажется, не существует. А святитель говорит, что не это важно, важен – сам путь, христианский путь, движение к Богу, который, если мы что и не довершаем, было бы само стремление к Царству Небесному, — довершит одному Ему известным образом.

 Ай да Быков Дмитрий, ай, да рифмоплет! —
www.novayagazeta.ru/data/2010/116/30.html

 Кстати, к теме о расколах. В серьезных эпохальных расколах одной из основных причин всегда бывает определенная идеология, охватывающая почти всех. Так, в расколе ХVII века во много повинна идея «Третьего Рима». Царской власти нужно было со всей энергией и до полного соответствия подровнять обряд Руси (Третьего Рима) по образу Второго (Ромейского), тогда как за несколько столетий наметились некоторые расхождения. Но противники «книжной справы» были не в меньшей степени приверженцами идейной составляющей православного Царства (Третьего Рима). Для них то, что царская власть продалась антихристу, (портя древнейшие обряды), было вообще катастрофой, концом Третьего Рима, концом церковности. Соответственно, такое ожесточение с обеих сторон. Да и народ был, куда поэнергичней и куда более «в теме» православия, чем сейчас. А сейчас, как народ, «мы все смотрим в экран», так что большинству дела нет до спорных церковных вопросов, разве что — в очередном скандальном выпуске новостей чего-нибудь такое покажут.

Лично мне не очень интересно знать всю правду и подноготную того, что творится в Боголюбском монастыре, потому что моя личная позиция вообще в том, что строгое монастырское воспитание с детских лет — для становления веры просто опасно, потому что, если возникнет привыкание к святыне, отторжение от святыни, то, что же тогда для личности, вышедшей из стен такого монастырского опыта, будет действительно святым (или того же ХIХ века нам мало, когда из семинарий выходили будущие народовольцы и эсеры)? Не интересно это мне, потому что — просто корежит от того, что предаваемое огласке, действительно, может быть правдой… Так же, нисколько не сомневаюсь, что светские СМИ употребят все усилия, чтобы скандализировать эту очередную бредовую историю. И, как всегда, куда не ткни – везде клин: ничего, кроме вреда, опять не выйдет. Но! Все же возникает вопрос: сколько мы еще будем наступать на одни и те же грабли? Какой смысл защищать маргиналов с сектантским уклоном? Ведь очевидно же, согласно только некоторой литературы за авторством духовника обители, что идеология там явно нездоровая! Почему нельзя было еще когда провести тщательное соборное и церковно-судебное расследование, чтобы во всеуслышание сказать: господа! каемся, нарушение были и есть, виновные наказаны, будем исправлять! – или: извините, господа, но все это клевета, никаких безобразий и в помине не было, это враг мира сего решил очернить сугубо духоносную обитель!
Разумеется, ничего подобного до сей поры не было и нет. А пора бы! Боимся раскола и расколов? Да пусть они (наши православные ваххабиты и прочие чудотворцы) со своими причудами (желательно, правда, без детей) идут куда хотят, если им в Церкви как таковой не нравится. А на приличный настоящий раскол (типа, там, ХVII века) ни у кого в народе уже энергии в принципе не найдется.  Зато, заигрывая с этими, мягко говоря, чудотворцами и покрывая их, мы, представители Церкви, сами же себе наносим серьезный урон, погрешая против правды в глазах современного общества.

Вспоминаются иногда люди, которых уже на этом свете нет… И ведь, что, часто вспоминается: такого-то, к примеру, на семинаре в Литинституте, наверное, не дооценили, могли быть потерпимей (потом он через несколько лет выпал дома из окна – должно быть сам, не случайно); друг-одноклассник, лет пятнадцать (на Урале, в другом городе) его не видел, однажды был там, но не получилось пересечься, что-то не сложилось, но… теперь уже он умер сорока с небольшим лет, болел… Когда же теперь увидимся? В Царстве Небесном? Но, вот, то, что здесь лишний раз не потрудились встретиться, не пожалели кого, хотя могли бы, сочувствия не нашли – как это уже исправить? Недаром у святых отцов говорится, что в какой-то степени суть адского «скрежета зубовного» — сожаление о том, чего уже не исправишь… Можно, наверное, сказать – сожаление о неосуществленной любви. И на самом деле, думается, христианство и должно быть хоть в какой-то степени этим осуществлением — здесь и сейчас, а не только одним покаянным скрежетом.  

Есть такой поэт — Федор Васильев. Настоящий поэт. Когда-то в одно время мы с ним учились в Литературном институте. Он и священником был, пока по разным причинам не угодил за штат,  под  запрет — не в последнюю очередь, потому что довольно тонкий, ранимый… В последнее время — сильно пьет, ситуация с ним печальная.  Просьба ко  всем друзьям, кто в силах, помолиться о нем поусердней, чтобы, дай Бог, совсем не пропал, чтобы — выправился.