Вообще, интересно то, что некоторые противники иерархического устроения Церкви, любят ссылаться на историка А.Лебедева, который (по их мнению) якобы доказал, что в свое время (во втором веке от Рождества) епископат якобы злонамеренно узурпировал церковную власть. Однако, если действительно обратиться к трудам этого историка, столь крайние выводов у него вряд ли можно найти. Скорее, даже наоборот. Вот, к примеру, небольшая цитата:
«Такое возвышение епископата совершилось не путем какой-нибудь узурпации и не было плодом каких-либо деспотических стремлений, как утверждают иногда протестантские теологи, не долюбливающие епископский институт. Ничего такого не замечается. Дело происходило на почве строгой законности и с соблюдением всех правил. Кончилась жизнь, переселились в вечность люди, которые оставили после себя богатое наследство. Прямых наследников не оказалось. За отсутствием ближайших родственников, наследство по закону перешло к боковой линии. А таковой боковой линией оказались епископы. Они получили наследство. Вот и всё… Таковой памятник, как «Дидахе», прекрасно разъясняет — в чем дело. Здесь заповедуется христианам: «не показывайте пренебрежения к епископам, они должны почитаться вами вместе с пророками и дидаскалами (т.е. харизматическими лицами), ибо они совершают для вас служение пророков и дидаскалов». Другими словами: здесь предписывается оказывать епископам ту честь, которая доселе принадлежала другим лицам – пророкам и дидаскалам. Это значит, что теперь, когда писал автор «Дидахе», епископы стали заменять собой этих последних, приняв на себя их миссию. Так действительно и было». http://www.theology.kiev.ua/images/afiles/0000361.pdf

Ну и вообще (не мной замечено), что в истории Церкви бывают внешне более харизматические эпохи и менее харизматические эпохи. Применительно к самому раннему христианству (первый век) считается, что апостолы (не только из двенадцати) и так называемые пророки были носителя чисто харизматический проповеди слова Божьего, но не администраторами (последними, типа, и были епископы). Однако, на мой взгляд, думать, что апостолы были абсолютно чужды командного стиля тоже излишне романтично. Вот к примеру, апостол Павел говорит Титу: «для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал» (Тит.1:5). Вполне начальственный выговор здесь очевиден, да и слово «приказывал» тоже фигурирует. И кстати, далее апостол говорит: «Ибо епископ должен быть непорочен, как Божий домостроитель, не дерзок, не гневлив, не пьяница, не бийца, не корыстолюбец, но страннолюбив, любящий добро, целомудрен, справедлив, благочестив, воздержан, держащийся истинного слова, согласного с учением, чтобы он был силен и наставлять в здравом учении и противящихся обличать. Ибо есть много и непокорных, пустословов и обманщиков, особенно из обрезанных» (Тит.1:7-10). Стоит заметить, что указание «был силен и наставлять в здравом учении и противящихся обличать» вряд ли можно отнести к одному только завхозу-администратору, как иногда пытаются представить самых первых епископов.
В общем, думается мне, что попытки некоторых современных протестанствующих подкрепить свой критический пыл ссылками на труды историка Лебедева, являются не более, чем вполне понятным желанием подогнать факты в жесткие рамки собственных формальных конструкций.

Христианину известно, что Царство Божие должно быть внутри него. Однако, что для этого необходимо? Одна только видимая принадлежность к Церкви (по факту крещения или, к примеру, регулярного Причащения)? Если принять эту точку зрения, то надо признать, что она вполне сектантская, потому как любой сектант скажет тоже самое: раз он крещен (у тех же баптистов или пятидесятников), если он ходит на собрание к какому-нибудь Береславскому или шастает по подъездам с брошюрками «свидетелей Иеговы», то он уже спасен… Понятно, что, помимо внешней принадлежности к евхаристическому собранию , нужно еще кое-что.
Собственно, Евангелие об этом говорит следующее.
«покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Матф.3:2)
«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Матф.5:3)
«Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Матф.7:21)
«От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Матф.11:12).
Далее, вспомним, что в евангельских притчах Царство уподобляется: зерну, закваске, сокровищу, скрытому в поле, купцу, ищущему жемчужин, неводу в море, царю, который захотел сосчитаться с рабами своими, хозяину и работникам в винограднике, царю, который сделал брачный пир для своего сына и, наконец, десяти девам со светильниками.
Из всего этого очевидно, что Царство Небесное нам дано даром, но! — должно сформироваться внутри каждого верующего, для чего и необходимо покаяние, усилие веры, искание правды, своего рода переквашивание естества, рост и развитие, умножение талантов, истинная неформальная (не фарисейская) праведность… В общем, немало получается. И очевидно, что, да: «человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Матф.19:26). И недаром в заповедях «блаженств» говорится о «нищих духом»: нищий это тот, кто просит подаяния, потому что иначе он не может существовать. По большому счету, нищий, он, нахлебник у более успешного общества, поскольку сам по себе он самодостаточным и успешным быть не может. В этом смысле мы все – «нахлебники» у Бога, потому что самодостаточными по отношению к Богу в принципе быть не в состоянии, не в состоянии спастись своими силами, должны просить этого и просить… — и просить с усилием! Беда и ошибка в том, что, часто, верующий человек стремится застыть в неком формальном (фарисейском и сектантском!) качестве, когда проще думать, что, согласно одной только внешней принадлежности к Церкви, спасение уже обеспечено, хотя, если внимательней взглянуть внутрь себя, то разве там Царство Небесное? Также, кстати, и в отношении Евхаристии. Все, к примеру, споры о том, как готовится к Причастию, сколько, там дней поститься и т.д. – совершенно бессмысленны, если не будет осознания нашей «духовной нищеты» перед Чашей Христовой. Последнее (осознание этой нищеты и невозможности спасения без Христа) и должно быть главным нравственным(евхаристическим) императивом для христианина. Можно сказать, основным побудительным мотивом нахлебника, который не стесняется и не боится это свое нахлебничество перед Богом (да и перед другими людьми) совершенно осознанно свидетельствовать.

«Нет нужды удаляться в пустыню, — продолжает Кавасила, — ни питаться необычною пищею, ни переменять одежду, ни расстраивать здоровье, ни на иной какой-либо решаться смелый поступок». Удалиться от человеческого общества и воспринять «жизнь уединенную» — это, несомненно, высокий образ жизни, но он не составляет существенного условия духовной жизни как таковой, и ничуть не ниже тот, кто живёт полнотой церковных таинств, оставаясь в обществе. За различием форм сущность духовной жизни в обоих случаях остается той же: это действительное участие в Кресте и Воскресении, действительная смерть человека для греха, его перерождение как члена Христова Тела и исполнение Всесвятым Духом, подающим духовную жизнь. Четкое и подробное изложение этой истины — великий вклад Николая Кавасилы в церковную жизнь и богословие XIV столетия, как и во всё христианское богословие в целом. Его учение обеспечило опровержение и решительное отвержение обвинений монашествующим, выдвинутых интеллектуальными гуманистами его эпохи. Гуманистам казалось грубой уступкой материи стремление монахов к единению с Богом умом и телом. Кавасила показал, что не только тело, когда его действия обретут здравие подвижничеством и оно наполнится Духом, может достичь единения с Богом, но и жизнь в мире, и сам мир — «ибо всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением (???? ???????????)» (1 Тим. 4, 4) — когда его евхаристический образ действия восстановится и он через таинства наполнится Духом, может быть принят в единение с Богом и преображен в Его тело, став Церковью» (Панайотис Неллас. Христианская антропология по св. Николаю Кавасиле. ч.I http://www.pagez.ru/olb/072.php/ )
Здесь можно заметить еще и следующее. Нет нужды удаляться от этой возможности, согласно эпохи или времени. Кивание на немощность современных христиан хорошо в меру до тех пор, пока это сетование не превращается в перманентное оправдание самой немощности. Существование Церкви, как Тела Христова, является богочеловеческой реальностью во все времена – и у нас не будет оправданий, если вдруг, считая себя христианами, мы окажемся этой реальности непричастными.

То ли «суп» дремлет, то ли не дремлет враг рода человеческого: как только начинается обсуждение интересных (богословских тем), ЖЖ вновь глючит…

Некоторым упорно хочется изъять из Нового Завета понятие «суда». Суда Божьего, «Страшного суда» как такового. Да, в буквальном смысле так два слова один за другим не идут, но есть рядом в двух фразах (я даже не беру в данном случае смысловой контекст и Священное Предание — свяых отцов-толкователей). Не беру и «Апокалипсис», потому что это отдельная тема. Просто избранные цитаты:

«возвестит народам суд» (Матф.12:18)
«на суд пришел Я в мир сей» (Иоан.9:39)
«суд им давно готов, и погибель их не дремлет» (2Пет.2:3)
«слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день» (Иоан.12:48).
«предал блюсти на суд для наказания» (2Пет.2:4)
«беззаконников соблюдать ко дню суда, для наказания» (2Пет.2:9)
«соблюдает в вечных узах, под мраком, на суд великого дня» (Иуд.1:6)
«сотворить суд над всеми и обличить всех между ними нечестивых во всех делах, которые произвело их нечестие, и во всех жестоких словах, которые произносили на Него нечестивые грешники» (Иуд.1:15)
«Все мы предстанем на суд Христов» (Рим.14:10)
«будет праведный суд Божий» (2Фесс.1:5)
«И как человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр.9:27)
И кстати: «Я воздам, говорит Господь. И еще: Господь будет судить народ Свой. Страшно впасть в руки Бога живаго»! (Евр.10:30-32)

Теперь, так сказать, о смысловых рядах. Из одной только последней цитаты очевидно, что прямая встреча человека с Богом не есть просто прогулка по райской лужайке. Это, действительно, для человека событие страшное, судьбоносное. И не потому, что Бог в своем отношении к человеку применяет жанр триллера или хоррора. Нет, это «жанр» именно что Божественной Любви. Но любви — святой в полном смысле этого слова, а не современного политкорректного «чиз-з» в устах. Поэтому встреча грешника со Святостью Божией для самого грешника именно что страшное испытание. Или (для особо боязливых) лучше было бы заменить данное понятие на «Нестрашный суд»?

«Великая драма искупления происходит все время. И эту точку зрения, эту эсхатологию, эту доктрину, эту веру в предельное ранняя Церковь умела исповедовать. Церковь была гонима, была отвергаема. Римская Империя говорила христианам: «Вы не должны существовать». Но почитайте ранние христианские молитвы, и вы увидите, что они одновременно и космичны, и историчны. Нерон! Боже мой, какой это был ужасный тип! И как раз во время правления Нерона Павел пишет Тимофею: «Прежде всего прошу совершать молитвы… за царей и за всех начальствующих…» (1 Тим. 2:1–2). Он не говорит: «Протестуйте!» Он говорит: «Молитесь за них». Почему? Потому что Церковь — это не форум для обсуждения социальных реформ. Церковь снова и снова сообщает нам один-единственный факт, что история мира — это история искупления, за которое мы несем ответственность, потому что оно происходит в наших сердцах, и что нет иной власти, кроме этого Царства, этого света, приходящего к нам, —осуществленной, во всеуслышание объявленной эсхатологии Царства и в то же время реального знания этого Царства. Знания того, что никакие рецепты и курсы лечения ничего не решают, но что, если кто-то хочет познать истину вещей, он, подобно св. Антонию Египетскому, великому основателю монашества (IV век), обращается к Богу. Антоний отправился в пустыню и попросил Бога даровать ему способность всегда видеть дьявола. Потому что дьявол всегда принимает форму ангела света. Дьявол всегда говорит что-то сентиментальное, милое, доброе. И Бог в конце концов даровал Антонию способность видеть дьявола. И тогда для этого святого, все еще в пределах его земного бытия, мир стал Царствием» (Между утопией и эскапизмом». Шмеман Александр, протоиерей: http://www.kiev-orthodox.org/site/churchlife/3211/)
Что ни говори, словно сегодня сказано, а не тридцать лет назад. Пример с преподобным Антонием Великим — парадоксален, но именно что по-христиански парадоксален: познав реальность диавольских козней, преподобный укрепляется в осознании того, что мир как таковой есть прежде всего уже осуществляемое Царство Божие. В этом смысле социальные проблемы и проблема властителей окончательно неразрешимы (они не стоит того), потому что в системе обычных земных координат сама кажущаяся необходимость оптимизации или разрешения проблем взаимоотношения власти и общества скрывает в себе дурную бесконечность, если к этому подходить слишком всерьез, как к вопросу почти религиозному, то есть сущностному, наиважнейшему, в этом неизбежно присутствует все тот же апостольское (точнее — иудейское) требование, апостольское желание: «не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?» (Деян.1:6), решение чего Христос в принципе отметает. Не то чтобы эти вопросы не требуют разрешения и христианского участия, но они не первостатейные, хотя для многих как раз-таки и являются главнейшими. Для христианина все же главнее — евангельское: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Матф.6:33).

Удивительное рядом: http://ruskline.ru/news_rl/2011/09/29/ierej_aleksij_moroz_tvorchestvo_solzhenicyna_i_brodskogo_naneslo_avtoritetu_i_prestizhu_strany_nemalyj_uron/

Жаль, что Шаламов не эмигрировал: по отсутствию положительных персонажей он должен далеко опередить Солженицына…

Похоже, слова протоиерея Всеволода Чаплина относительно Набокова и Маркеса, действительно, ещё как передернули:  http://www.regions.ru/news/2373691/  И впрямь странно было бы изучать ту же «Лолиту» в школе. Помнится, читал это произведение, будучи студентом Литинститута (кажется, ещё в храм тогда не ходил), и, хоть это было более двадцати лет назад, впечатление было не очень. Кстати, Маркеса «Сто лет одиночества» тоже давно не перечитывал, но, что интересно, вообще не запомнил там этой самой извращенческой темы (то ли забыл уже, то ли вообще  не обратил тогда внимания).  Однако вернемся к Набокову. На мой взгляд, его значение, как великого русского (местами, впрочем, и англоязычного) писателя, сильно преувеличено. Он вообще весьма синтетический и синтетический не в самом хорошем смысле литератор. Да, великолепный стилист, но, подозреваю, что внутренний его нравственный облик, при возможно близком рассмотрении, может внушать определенное омерзение. Кстати, та же самая «Лолита», хоть и (повторюсь) давненько читал этот роман, в конечном счете тоже может внушать ощущение омерзения, не смотря на то, что многие будут оправдывать это повествование якобы высокими художественными достоинствами.  Кстати, а каковы были побудительные мотивы автора в написании этого произведения? Боюсь, что далеко не как, скажем, у Достоевского, который был способен вместе со своими героями, действительно,  показать как  здесь в сердце человека «диавол с Богом борется». Да, у Набокова его герой, любитель «нимфеток», тоже заканчивает свою одиссею не лучшим образом – убийством, однако порок главного героя и его финальное преступление оставляет впечатление того, что автор хотел изо всех сил поразить современного ему читателя и таким образом сделать себе на западе имя. Что в определенной степени ему и удалось.  В общем, на мой взгляд, Набоков, как писатель, внутренне  достаточно беспринципен – и, по крайней мере, мне, как читателю, соприкасаться с его творчеством не доставляет особого удовольствия. Кстати говоря, гораздо более сильным и мощным писателем того же времени является Гайто Газданов, стилистически вполне сопоставимый с Набоковым, но, судя по всему, гораздо более внутренне нравственный и цельный. Правда, по сравнению с Набоковым, гораздо менее известный.