О НЕКОТОРЫХ БОГОСЛОВСКИХ И ПРАКТИЧЕСКИХ РАЗНОГЛАСИЯХ

Читать далее →

Вот, интересно, если у нас  многие крестят детей, венчаются, отпевают своих покойников, но при этом могут сказать, что к Церкви относятся, скорее, скептически, попов не любят и т.д. – то какова основная мотивация? Просто – на всякий случай? Из исторической принадлежности? Нечем более Церковь заменить? Ну да, а куда еще идти, если беда, кто-то заболел или умер, а большинство – крещеные? То есть, получается, обращение к Церкви, часто, бывает исключительно по необходимости, по обычаю, по традиции, без всякой любви к Ней.  Бывает и похитрей мотивация: типа, у меня жена воцерковленная, приходится и мне с ней в храм ходить, детей, там, причащать, а так мне все это «фиолетово».  Такая вот «люпоф-фь».  Бог – как народная традиция, инерция, типа,  на всякий случай, засвидетельствовать почтение.

А что такое вообще праздник? Что мы под этим подразумеваем, чего от праздника ждем? Наверное, детское восприятие праздника наиболее близко к чистому восприятию радости: все свежо, ярко, обостренно… С возрастом как-то все стирается, начинает тускнеть. Впрочем, помню, в пору своего неофитства (в 25 лет), когда я начинал ходить в храм, то пережил по яркости впечатлений нечто подобное второму детству. Пасха была действительно ликованием и Рождество — особенным. А вот со священством ощущения праздничности не скажу, что прибавилось. Слышал я раньше разговоры, что при хиротонии иной ставленник испытывает какую-то особую неземную радость. Когда меня в 96-м рукополагали, я, напротив, ощутил, что навалилась на меня не радость, а тяжесть. Где же, думаю, неземная радость-то? А духовник говорит: это тоже благодать Святого Духа пришла — чувство ответственности. Ну и дальше — больше: как поисповедуешь под Пасху или Рождество несколько дней подряд сотни и сотни людей, потом несколько дней отлеживаешься, что называется, вообще без чувств, а уж какая при этом праздничная радость — так, по остаточному принципу, крохи какие-то. Это еще можно сравнить с поездкой многодетной семьи куда-нибудь летом "дикарем" в Крым: спрашивать потом у родителей как, мол, отдохнули не вполне этично — поездка ведь прошла больше в обслуживании отдыха детей, а сам ты разрывался между рынком, летней кухней и аптекой, потому что переаклиматизация у тех же детей это не шутка. И вообще все познается в сравнении. Какова, к примеру праздничная радость у сироты в детдоме? Или – в доме для престарелых? Или, очевидно, что для хронически больного человека будет праздником то, что для здорового не радость, а обыденность, тогда как для солдата во время войны в окопе праздником является само перемирие, тишина. Ну а христианин, как известно, воин Христов, а жизнь для него — духовная брань. А на войне как на войне, обольщаться не приходится, не убили — уже праздник! То есть — возможность спасения у нас есть? То и радость, то и праздник! А уж во всей полноте радоваться там, в Царстве Небесном, будем, дай Бог сподобиться!

«Ибо мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но быв очевидцами Его величия»

 (2Пет.1:16,17).

Мне тут в одной из полемик задали вопрос, мол, а сами-то вы это величие видели? Пришлось ответить прямо – да,  — потому что в такого рода постановке вопроса уже не до ложной скромности. Христианин это тот, кто, не смотря на свои немощи, знает о величии Божием,  о Его Рождестве, о  торжестве Воскресения Христова. Знает – реально, конкретно, не понаслышке.  Исходя из своего личного опыта – в том числе. Конечно, опыт у всех разный. За тринадцать с лишнем лет священства я много чего видел. И жизненных историй, и умираний, и смертей. Видел и то, как сила Божия проявляется в  конкретных людях – через  веру, покаяние,  Евхаристию.  И при моем участии  — тоже,  не смотря на все мое недостоинство.  И во всем этом сила Божия и сила Церкви Христовой не оскудевает в принципе. Сейчас модно говорить, что, мол, какие мы христиане, у нас одни немощи, вот апостолы, вот святые, они-то могли…  Но разве Церковь перестала быть Церковью и разве современным  христианам пора перестать именоваться  христианами? А если мы все же христиане, то не стоит стыдиться этого звания, а так же и величия Христова, чтобы не оказаться в положении  «всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины» (2Тим.3:7).

«Сердце мое расцветает, мысли мои бьют ключом, но неискусен язык, и не хватает слов для того, чтобы выразить столь великую радость. Итак, представляй себе вочеловечение Господа подобающим Богу образом. Считай Божество чистым и не оскверненным, даже если [Бог] соединился с материальной природой. Страстное [естество] исправляется, но Божество остается бесстрастным. Разве ты не видишь, что столь славное Солнце является в грязи, но остается незапятнанным, светит оскверненным, но не испытывает зловония. Напротив того, с кем Он достаточное время пребывает во общении, тех избавляет от гниения. Почему ты боишься признать, что бесстрастное и чистое Естество не воспринимает от нас никакой скверны? Он для того родился, чтобы очистить тебя через сродственное [с тобой естество]. Он для того возрастает, чтобы сделать тебя родным через тесное общение. О, глубина благости и человеколюбия Божия! Вместо этой превосходящей щедрости мы не верим Благодетелю; вместо великого человеколюбия Владыки мы противимся быть Его рабами. О, это неуместное и лукавое безрассудство! Волхвы поклоняются, а христиане исследуют причину, почему Бог [явился] во плоти? в какой плоти? была ли человеческая природа воспринята во всей полноте, или частично? Да умолкнут в Церкви Божией все излишние вопросы. Давайте будем славить то, во что уже уверовали. Не будем проявлять излишнее любопытство к тому, о чем следует молчать. Итак, присоединись к тем, кто с радостью ожидает Господа с небес. Представь себе мудрых пастырей, пророчествующих священников, радующихся женщин, когда Гавриил научил Марию радоваться (Лк. 1:28), когда [младенец] Иоанн взыграл во чреве Елизаветы (Лк. 1:44). Анна [пророчица] благовествовала (Лк. 2:38), Симеон [Богоприимец] взял на руки (Лк. 2:28) — все они в малом Младенце поклонялись Великому Богу, не обращая внимания на видимое, но славословя величие Его Божества. Ибо Божественная Сила, как свет сквозь прозрачную среду, воссияла через человеческое тело, просвещая тех, у кого чисты очи сердца, в числе которых хорошо бы оказаться и нам, открытым лицом отражая Славу Господню, чтобы и нам преображаться из славы в славу (2 Кор. 3:18) благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь»

(Свт. Василий Великий.  Гомилия на Святое Рождество Христово).

http://www.pagez.ru/lsn/0069.php

Почему-то все еще (или — никак) не написана наша (русская)  "Сила и слава"… (а уж материала на эту тему в нашем ХХ веке, точно, не меньше, чем было у того же Гр.Грина).

«Приходит в Вифсаиду; и приводят к Нему слепого и просят, чтобы прикоснулся к нему.

 Он, взяв слепого за руку, вывел его вон из селения и, плюнув ему на глаза, возложил на него руки и спросил его: видит ли что?

Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья.

Потом опять возложил руки на глаза ему и велел ему взглянуть. И он исцелел и стал видеть все ясно»

 (Мар.8:22-25).

Зачем Христос по отношению к слепцу совершает все эти действия, ведь из Евангелия же известно, что Он может исцелить одним словом и на расстоянии?  По всей видимости,  это нужно самому слепцу.  Вероятно, для него недостаточно, чтобы он исцелился вдруг, внезапно. Не исключено, что он мог бы решить, что исцелился сам по себе, без Христа.  Слепец должен прочувствовать, как по отношению к нему действует Спаситель и прозреть не сразу, но – в определенной постепенности. Так и жизнь в Церкви в большинстве случаев требует восприятия определенных действий (того же богослужения) и осуществляется не в одночасье, но — постепенно — нужно время и определенные усилия, чтобы начать прозревать духовно.

«Мы веруем также и в воскресение мертвых. Ибо будет, истинно будет воскресение мертвых. Говоря же о воскресении, мы разумеем воскресение тел. Ибо воскресение есть вторичное восстановление упавшего. Души же, будучи бессмертны, каким образом воскреснут? Ибо если смерть определяют, как разлучение души от тела, то воскресение есть, без сомнения, вторичное соединение души и тела и вторичное восстановление разрушившегося и павшего живого существа. Итак, то самое тело, которое истлевает и разрушается, восстанет нетленным. Ибо Тот, Кто в начале составил его из праха земли, может снова воскресить его, после того как оно, по определению Творца, разрушилось и возвратилось опять в землю, из которой взято». (Св. Иоанн Дамаскин.  Точное изложение православной веры).

           Возле умирающего в особенности можно ощутить, что наша вера это прежде всего вера в Христову победу над смертью и в грядущее воскресение. Иначе эта жизнь и это умирание никак не оправданы. Сегодня был свидетелем христианской смерти. У одного моего хорошего знакомого умерла  сорокалетняя жена, которая последний год страдала онкологическим заболеванием. Была красивая цветущая женщина – последний месяц  это был иссохший пожелтевший и почерневший человек. Мне довелось регулярно причащать ее последние месяцы, и для меня очевидно, что болезнь понудила ее к более глубокому настоящему покаянию, чем было ранее. А сегодня довелось причастить ее последний раз, почитать канон на исход души, Евангелие, стать свидетелем  ее кончины и, следом, совершить заупокойную литию. Осталось четверо детей.  Помяните, кто может, новопреставленную Людмилу.

           И опять же: перед лицом смерти и вечности ясно видишь — как, часто, мелки и глупы наши несогласия, раздоры и непонимание. И как – на самом деле – незыблемо христианство в своей изначальной победе над смертью и  в ожидании воскресения из мертвых. А что еще и кто может предложить иное  или лучшее смертному человеку?

Помню, когда меня рукополагали в 1996 году, в Москве было 500 священников. Теперь — 845, кажется. Как Вы думаете, за почти 14 лет прирост в 345 священников для Москвы это нормальная динамика? Это менее 25 священников в год.